В поисках начальника ай-ти отдела

	Любые Алан Тьюдик
	Раса: любая Возраст: любой Организация: Teach Solais Способности: любые

Описание персонажа: в Teach Solais остро требуется начальник ай-ти отдела. Доверенное лицо, входящее в небольшой круг тех, кому доступны практически все тайны корпорации. Сотрудник несколько не от мира сего - гениальный программист, лучший специалист в своей области. Может являться на совещания по "зуму" под кукареканье петухов, из паба (пьяный в стельку) и при этом не сделать ни одной ошибки в коде.

Отношения: дружеские, основанные на долгой совместной работе. Со своей стороны могу предложить квесты, экшен и приличный оклад.

Дополнительно: внешность обязательно именно эта. Без "птицы-тройки", пожалуйста.

Связь с вами: гостевая, лс.

пост

Крэйг лаконично кивнул на предложение выпить после. Из всех прочих магов, именно некроманты были его ближайшими «коллегами по цеху». Потому что, можно было сказать, что они работают примерно с похожими материями – просто в разном их состоянии. Как лед и пар, смерть и тень.
Но, прежде чем радоваться тому, как легко удалось проникнуть внутрь, следовало убедиться в том, что они грохотом не перебудили половину ближайшего леса.

Но вокруг было по-прежнему тихо. Видимо, на сторожа для кладбища местные муниципальные власти решили не тратиться. Да и что ему тут охранять? Гонять метлой готов-малолеток, которые решили сделать селфи в косплее Смерти на старой могиле дедушки? Все ценное, что когда-либо могло находиться в старинных склепах, было давным-давно разграблено. Не без участия администрации кладбища, конечно. Но этот вопрос сейчас не имел никакого отношения к делу, ради которого они пришли.

- Почему именно здесь? Думаю, у него были связи с кем-то, кто помог ему уютно и мягко устроиться. Со всем, максимальным для мертвеца, комфортом. Возможно, даже с блэкджеком и шлюхами. И он, конечно, не рассчитывал на то, что его найдут. Именно потому, что знал, что его будут искать.

Крэйг с интересом наблюдал за работой Алена, не вмешиваясь и не отвлекая его. Ему вообще всегда нравилось смотреть, как другие маги используют свои силы – из этого часто можно было вынести какую-то полезную для себя информацию.
- Мне нет дела до этих людей, а их склеп, - медиум щелкнул пальцами по мраморной стене, и по ней прокатился легкий, едва слышимый гул, а стайка крошечных белых призраков вспорхнула с проломленной крыши, будто вспугнутые голуби. – Их слеп давно стал убежищем для тех, кто не имеет никакого отношения к фамилии, начертанной на могильной плите. Они продали и себя и свое потомство. Их судьба незавидна.

Можно было считать всю, не короткую историю, развернувшуюся здесь за века, но тогда они задержатся на несколько часов. Поэтому Крэйг замолчал, делая шаг следом за некромантом в распахнувшиеся двери.
- Я абсолютно уверен, - он остановился за плечом Алена, создавая в ладони небольшой сверкающий шар и отправляя его гулять по периметру склепа, освещая те его участки, что оставались скрытыми в темноте.
- Наш покойник – это Джером. Картель ведь не так прост, когда хочет спрятаться, унеся нечто ценное, верно?

Шарик завис в одном из углов склепа, начал то увеличиваться в размерах, то уменьшаться  и мерцать, привлекая их внимание. Крэйг сделал несколько шагов в его сторону, останавливаясь перед лежащей на полу тяжелой мраморной плитой. Она казалась монолитной и оставленной тут много лет назад, но… с одного краю из-под нее просыпалась буквально горсть совершенно свежей земли.
- Идите сюда, Ален. И захватите домкрат. Думаю, сейчас лучше будет прибегнуть к старой, доброй физической силе.

Что-то было не так в той простоте, с которой они проникли внутрь. И казалось, что вот прямо сейчас с дальнейшим использованием магии лучше будет немного повременить.
Крэйг наклонился, проводя ладонью над комьями земли.
- Совсем свежая. Из щели снизу сильно дует. Похоже, могила будет не так проста, как я вам обещал. Но вы всегда можете отказаться от дальнейшего участия.

	Любое Aidan Turner, можно изменить
	Раса: келпи либо ведьмак Возраст: больше 35 Организация: Синдикат Способности: согласно выбранной расе, но есть одна особая черта - поразительная способность чуять деньги во всём

Описание персонажа: предпочитаешь называть себя не преступником, а бизнесменом, ведь, как известно, в бизнесе все цели оправданы. Добыча артефактов и редких магических ресурсов, добыча живого товара - лишь бы приносило доход.
Наши персонажи познакомились, если можно так выразиться, когда группа из Синдиката смогла захватить в плен несколько шелки в районе Голуэя. С помощью магических артефактов удалось подавить их магию и ограничить передвижения, чтобы заставить добывать особый жемчуг в озёрах Килларни. Но идиллия продолжалась недолго, примерно через полгода-год все расслабились, да ещё что-то случилось с действием артефактов, и рабы смогли вырваться на свободу, попутно уничтожив твою возлюбленную, которая попыталась вернуть тюленей в стойло. Даже потеря любимой женщины в ходе "неприятного инцидента" с взбунтовавшимися рабами не смогла надолго выбить из колеи.
Вообще, приложение своих сил в составе Синдиката - совершенно свободное, можно грабить корованы, можно интеллигентно отжимать имущество у обездоленных, здесь полная свобода. Как и вообще - в плане дальнейшей игры.

Отношения:  ненависть! Каждую тюленью морду ты запомнил очень хорошо, специально не ищешь, но, ежели такая встреча случится, обязательно отомстишь.

Дополнительно: -

Связь с вами: гостевая, лс.

пост

Внезапно ему стало немного неловко.

— Нет, ну… — протянул Вэйлон, подбирая слова и впервые задумываясь о том, что нейтральных и нужных слов здесь всё равно не подобрать. – Есть способы… Но людям они недоступны. И я не знаю, как будет действовать артефакт, так что… Чисто на всякий случай.

Однако, он не мог позволить, чтобы с шаманом случилось хоть что-нибудь.

Сам он не мог больше ждать, ощущая всё усиливающийся зов моря. Оно не отпускало его и никогда не отпустит, несмотря на все артефакты и то, что в последнее время Вэйлон возвращался в свою родную стихию преступно нечасто… особенно в том виде, в котором был рождён. В своём истинном облике. Он не знал, сулит ли за это какая-то расплата, почему-то казалось, что да, почему-то казалось, что всех неприятностей и наказаний он избежит… Вся его жизнь, социальная, если можно так выразиться, под водой всё ещё оставалась для него туманной. Иногда он общался с другими шелки, пытался вникать в их взаимоотношения и ритуалы (особенно, если что-нибудь было очень нужно), но тонкости для него оставались недоступны, и по образу жизни он ничем особенно не отличался от... просто животных. Как говорила мать, дельфины были гораздо умнее. Теперь же он не мог не чувствовать, как изменился сам, и не знал, примут ли воды его самого – но уже другого? Или им всё равно?

Но его тело по-прежнему покрывала коричневая тюленья шкура. Он ни капли не изменился, получается, и это радовало. Но собственный вид занимал его не особо.

— Это твой настоящий вид! Точно! Я точно тебе говорю!

Кей, такой же, как он. Странное, непередаваемое чувство. Никогда прежде не возникало желания иметь… свою стаю? Нет, они и так были «в стае», но чтобы вот так…

Точно, непередаваемое чувство.

— Я тебе всё объясню! – он выполз немного из воды, всё же, валяться на берегу он не любил, ощущая себя неповоротливой, выброшенной на берег рыбой, но и на это сейчас не обращал внимания. – Ты просто отключи голову, океан сам понесёт тебя, куда нужно. Попадёшь под воду – сразу поймёшь. Чёрт, я и не знал, что получится, это же… Это же чудо. Поблагодари океан за это. Он подарил тебе твою истинную сущность, — наверное, в этом уже было не переубедить. Настоящий. Красивый. Всё получилось. — Давай, быстрее же!

Он шутливо куснул Кея за хвост, стягивая в набегающие на берег волны. Точно! Чуть не забыл.

— Нет, подожди, один момент. Там… может быть шумно. Не спеши.

Шум воды. Движение всех морских обитателей. Подводные потоки. То, что они слышали, то, что их направляло, позволяло понимать мир вокруг себя. Но.. Не только это. Шум судовых двигателей, чёрт знает, чего ещё. Сбивает, если не привыкнуть. То, что у людей находится вне досягаемости для их слуха. Он не знал, может, шаманы, такие, как Кей, не были в этом похожи на обычных людей, и для них эта разница не будет столь ошеломляющей… И на это хотелось надеяться. От некоторых звуков шла кругом голова, и это было меньшим из бед. Некоторые могли, в прямом смысле слова, вышибить дух.

И хоть Вэйлона разрывало от нетерпения и желания схватить Кея и тащить, куда глаза глядят, он всё же настоял, чтобы первое погружение в воду прошло медленно. Ну как может оно проходить медленно у тех, кто вообще не знаком с таким понятием.

Поэтому сам он не мог сдержаться от того, чтобы не сновать туда-сюда в прибрежной воде, нетерпеливо нарезая круги вокруг, не думая, что его собственное мельтешение точно способно свести с ума кого угодно, ожидая, затаив дыхание, результата. Что и говорить, человеческое тело, пытающееся барахтаться в воде, с этими нескладными руками и ногами ни в какое сравнение не шло… Наконец, Кей это поймёт. Увидит. Может, всё же есть способ сделать его таким навсегда?.. Нет-нет, это насилие над личностью и природой, это плохо, это и сам шаман говорил не раз в своих лекциях. Просто… Всё то время, что им даровано, за всё это время Вэйлон постарается подарить ему как можно больше своего мира, в котором он, за двадцать с лишним лет своей жизни, наконец-то, был по-настоящему не одинок. Впервые.

— Ну как тебе? Ну как? – бормотал он то и дело, и его голос смешивался с шелестом воды. Он же сам сказал — медленнее. Но магия может быть гораздо милосерднее природы, ведь этот артефакт – это дар, а не проклятье.

Когда у тебя есть свой собственный клуб — бар, бордель, неважно! — ходить по другим подобным местам кажется... ну, очень хитрым. Потому что тогда уже не столько оцениваешь чужие имения, сколько думаешь, что бы себе оттуда приворовать, или наоборот — чего лучше не делать. Вот, например, места для отдыха в подвальном помещении — это очень удобно. Во всех смыслах. Может, присесть Иошико на уши да оборудовать и им такое? По-другому оформить, конечно, сделать каким-нибудь ВИП-залом, что ли... нужно будет подумать, в общем. Но подумать в другой раз, сегодня у него голова другим забита. Например, как бы улизнуть от зорких глаз сестрицы, да скрыть свои намерения подзаработать деньжат на стороне... чтобы она не узнала. Потому что его "карманные" деньжата заканчиваются, а Иошико, срань господня, сцепилась в этот ваш бюджет, как голодная к косточке! Ни копейки не своруешь. И зачем им тогда столько денег, если их тратить нельзя, вот что за глупость?
Да и то, что зарабатывать он собирается на их общих секретах — это тоже... своего рода нечестность по отношению к девушке. Но это мелочи, не правда ли? Не узнает — не будет проблем. Так что капюшон на нос и шагом марш за тот столик в уголке, как будто он преступник в бегах, и ждать какого-то там мистера Ванга (спасибо что не саму Вангу). А он, наверное, китаец. Ну, судя по фамилии. Хотя У Хиро тоже фамилия Ито, а на японца он совсем не похож. Вот придет к нему сейчас какой-то там француз, и они будут сидеть и неловко друг на друга глядеть. Хотя нет, отставить неловкость — деньги вперед!
— Половину вперед, — предупреждает Хиро, когда тот всё-таки садится рядом. Не француз. Весь такой важный, модненький, в костюмчике — у Хиро тоже есть костючики похожие, но они скорее на выход. Если вы понимаете, о чем я. — Господин Ванг такой красавчик, что наебаловом за версту тянет. Ну, понимаете, да? Красавчики с деньгами всегда те еще хитрецы. Уж я-то знаю.
Ну да, он же тоже красавчик. И вроде как тоже при деньгах, но трогать их нельзя, это неприкосновенный запас. Интересно, а если перед Иошико предстанет выбор: брат или деньги, какую сумму она потребует?[/i] роли

У Ло Бинхэ в этой жизни было всё, чего, казалось бы, можно было желать: абсолютная власть, неповторимый гарем, бесконечная свобода действий…
Но с тех пор, как его бывший учитель умер, жажда ненависти не погасла. Наоборот. Он не только не утолил ее, его начали преследовать неприятные мысли о совершении страшной ошибки. В чем она заключалась? Не поспешил ли он расправиться со своей игрушкой так скоро?
И без того неприятный характер Владыки демонов с каждым днем становился все отвратительнее.

Бродя по залам дворца, как загнанный в собственную ловушку зверь, он уже не мог наслаждаться ни красотой и ласками своих наложниц, ни осмотром владений, ни мстительными воспоминаниями о смерти всех тех, что когда-то смели с ним обращаться неподобающе. Мир стал пресным. Мир потерял краски и звуки.
Виноват в этом был, разумеется, Шэнь Цинцю. Да, как он вообще, посмел сдохнуть так быстро?!

Раздражение Ло Бинхэ становилось все более ощутимым всему его окружению. День за днем он ломал голову над тем, как можно изменить случившуюся ситуацию, но воскрешать мертвых не мог даже великий Владыка демонов.
Темнота его разума продолжалась ровно до того момента, пока Синьмо не нарушил границы между мирами.
Поверить в такой подарок было невозможно. Упустить такой случай было бы глупо.

Вот уже минут двадцать Бинхэ наблюдал за тем, как живой и целый, Шэнь Цинцю беспечно передвигается по лесу на своих собственных ногах. Разумеется, беспечно, он ведь думает, что избавился от маленького отродья.
Бинхэ не случайно выбрал именно это время, чтобы явиться. Сейчас, здесь, его второго воплощения нет, он постигает свои науки в Бездне и вернется не скоро. Жаль ли ему, что другой-Ло Бинхэ останется без совершенной мести? Нисколько. Ему вообще нет дела ни до кого, кроме себя и своей невероятной удачи. В конце концов, разве он всегда не получает все, что хочет?

Темный взгляд демона скользнул по фигуре Шэнь Цинцю, как раз так удачно склонившегося к воде. Ни о чем не подозревающего.
Уголки губ приподнялись, обозначая крайне неприятную улыбку. В этот раз он не будет отрывать ему руки-ноги так быстро. Начнет постепенно, с пальцев, а, может даже, с ногтей. Он был слишком поспешен в своей первой мести, Шэнь Цинцю так быстро закончился!

Ло Бинхэ терпеливо дождался, пока учитель напьется воды. Это хорошо, ведь скоро он готов будет сделать что угодно, чтобы получить хотя бы каплю. И, когда тот, наконец, выпрямился, у него за спиной раздался холодный голос:
— Ну, здравствуй, Шэнь Цинцю.
Темные одежды слегка трепал налетевший ветер. По периметру поляны вспыхнули алые линии барьера.
«Ты никуда уже не сбежишь от меня».

	Авель Кейн Lee Dong-wook
	Раса: человек-маг (любой) Возраст: 30+ Организация: Синдикат Способности: согласно расе

Описание персонажа: тебе знакомо выражение "позор семьи"? Ну вот оно примерно так и есть. Один из самых больших секретов семьи Кейн - среди них затесался маг. Каким образом это вышло - бог его знает. Конечно, никто не развивал твои способности. Более того, тебя пытались избавить от этого "проклятия", но безуспешно. В конце концов, можно сказать, что тебя приняли таким, как есть... подальше от дома. На самом деле, всё обсуждаемо, это лишь в общих чертах.
Отношения: мы кузены. Скорее всего, ты младший, но это не так важно. Мой персонаж более-менее лояльно относится к магам, несмотря на занимаемую в ордене должность, и приложил немало усилий к тому, чтобы никто не узнал, что в нашей уважаемой охотничьей семье завёлся маг, и что более того - присоединился к Синдикату, основательно погнув Кейнам духовные скрепы. Мы родственники, но мы не друзья. Ты ненавидишь чувствовать себя хоть в чём-то обязанным, а я был бы рад, чтобы заноза в заднице в твоём лице появлялась на горизонте как можно реже. И как можно реже мне приходилось отводить глаза ордена от тебя куда-то в другую сторону. Потому что мы не друзья, да. Но мы всё-таки семья.
Дополнительно: имя можно сменить, фамилию нет) имя желательно скучно-библейское, такая в семье традиция хд но вообще всё обсуждаемо
Связь с вами: гостевая, ЛС.

пост

Так получилось, что Крэйг не имел доступа к голове Стефана как медиум, но всё равно умудрялся озвучивать вслух его мысли.
- Конечно же, я не могу об этом не думать, - он не стал отказывать себе в удовольствии закурить тоже, хоть и не чувствовал особого удовольствия от этого процесса. Но он… успокаивал, а если нет, то сама неспешность повторяющихся действий позволяла привести мысли в порядок. – Ты представляешь себе явление человечеству Грааля? Его может получить только достойный. Но как его определить?.. – он усмехнулся, даже не продолжая свою речь, просто потому, что продолжения она не требовала. Власть. Власть над умами, власть над жизнями. Никто не был настолько свят, чтобы отказываться от неё, но каждый, безусловно, был готов признать себя достойнейшим. Даже Стефан на мгновение подумал, что… А, впрочем, пустое. Ясно одно – эту чашу невозможно представить на совет Инквизиции. Даже в качестве артефакта, сотворённого магией, не говоря уже о намёках на то самое сакральное значение. Будут споры. Будет борьба. И, если честно, многие, сдерживаемые условностями и дипломатией, ждали лишь повода, чтобы обсудить накопившиеся внутри ордена разногласия…
Это не чаша, это яблоко раздора.
Стефан не будет тем, кто его кинет толпе.
- Я бы… Не стал её возвращать тоже. Подобное надлежит уничтожать. Если же не получится… Тогда можно вернуться к твоему варианту. Но как это сделать? Отнести её в место, где она была создана? – Стефан улыбнулся, стряхивая пепел с сигареты за окно автомобиля. – Эта чаша призвана даровать жизнь. И, если её, - он кашлянул, - скажем так, помыслы чисты, то её не получится уничтожить, ибо она… Ну, не знаю. Возродится. Воскреснет. Это чисто мои домыслы, но я читал о предметах, работающих подобным образом, и не только предметов. Знаешь, вот это вот всё… Потонет – не ведьма, выплывет – да. Немногие сейчас среди нас знают и опираются на историю, я имею в виду, хроники, что-то, записанное на бумаге, и не рукой тех, кто живёт в настоящее время. Не пересказанное по десять раз, каждый раз с подробностями, выгодными каждому конкретному говорящему. И уж тем более, не по фильмам про мужиков в красных колпаках и прочее… Ты будешь смеяться, но есть и такие… Среди молодёжи очень популярно, некоторые даже просят ввести отрядам униформу.
За разговором дорога летит незаметно. Особенно, если миля за милей действительно пролетают перед глазами, унося их обоих – куда на этот раз? Полномочия Стефана позволяли тому в условиях форс-мажора принимать решения самостоятельно, включая те, которые в обычное время принять он был бы не в силах… Эти условия тянули на форс-мажор. У него должен быть какой-то план. Есть у него план?
- Как только приблизимся достаточно, я смогу примерно оценить общий магический потенциал, находящихся внутри… А до этого – почувствовать, сможем ли мы вообще приблизиться.
Если вам кажется, что нет лучше защиты для тайного общества, чем дом в лесу, то вам кажется. Подобные здания просто кричали «обрати на меня внимание». Если, конечно, они вам попались на глаза.
- Хороший план, на самом деле, потому что другого у нас всё равно нет, - Стефан вышел из машины, оставляя пиджак в салоне. В общем-то, после крови оборотня не было необходимости его беречь, но он немало стеснял движения своим классическим покроем… Закатал рукава некогда белоснежной рубашки. Жаль, что пришлось сделать с утра выбор в пользу костюма-тройки, а не джинсов и какой-нибудь куртки. – У меня есть кольцо. Выдаётся только проверенным членам Инквизиции, - он усмехнулся. – Можно становиться невидимым. А это, - он крутанул в пальцах кинжал, - впрочем, его действие ты видел. Не скажу, что мне в удовольствие. Но обстоятельства.
Обстоятельства. Всегда обстоятельства. Священники не имели права проливать кровь, только в исключительных обстоятельствах. Когда-то их в жизни Стефана было слишком много. В последнее время он старался исключать подобные… обстоятельства. Но вот опять.
Впрочем, не обязательно именно проливать чью-то кровь, чтобы обезвредить или даже убить. Это тоже каждый из них знал очень хорошо.
- Иди за мной, - Стефан вздохнул, - мало ли, какие сюрпризы тут могут ожидать.
Пока что его ощущение пространства было спокойно. Он не чувствовал ни малейшей нити магии. Шаг за шагом, а всё оставалось… чистым. Слишком чистым. Либо здесь действительно никого не ждали и ничего не опасались, либо…
За ними уже наблюдают. Как далеко можно зайти. Что ж, у этой странной компании вполне может быть на шоу построено совершенно всё.
- Звучит идиотски, но как-то здесь подозрительно.
Если Крэйг не заметил, да.

	Савет "Ган" Порнпром Gun Atthaphan
	Раса: маг; часовщик Возраст: 27 Организация: владелец ремонтной мастерской в Килларни, артефактор, собрат-экспериментатор; разработчик инновационных магических формул для артефакторства. Способности: на выбор, но оживленный посылающий меня артефакт ты мне должен!

Описание персонажа: чистокровный маг в хрен знает каком поколении. Как и во мне, в тебе, братец, намешано много стихийных и не стихийных кровей. Но новаторы мы вовсе не поэтому. Будем честны - просто мы немного... ладно, отчасти. Окей, мы с тобой клинические долбодятлы. И немного... окей, окей - редкие му... сложные по характеру парни. Нам можно. Каждый из нас, кузен, в своей ветке семьи - надежа, опора и разочарование. Ты умен, эрудирован, любопытен, саркастичен. Высокомерен - а кто из нас, владеющих тайнами семейного ремесла, без греха? Но в целом, как и я, парень отличный. Просто далеко не каждый может это рассмотреть. Даже под лупой. И с микроскопом. В телескоп - и то с трудом. Что поделать, это просто люди слепые! А мы - лучшие, элита, и мы вытащим магический мир на новый уровень своими разработками (НЕТ).

Отношения: кузен, который ближе, чем родные братья, с которым я с самого детства был не разлей вода. Рожденные в один год, вместе росли, учились, разрушали - случайно. Вместе доводили родителей до седины, а учителей до комплексов. Ты влипал. Я нас лечил. Так и выросли взаимо-дополняющими друг друга. И пусть сейчас между нами километры, моря и границы, мы все равно рядом. Просто общение чаще в сети. Тем разрушительнее для окружающих встречи.

Дополнительно: У каждого из нас есть своя идея всей жизни. Я мечтаю на стыке магии и науки достичь бессмертия. Ты - революционер, и семимильными шагами двигаешься в сторону техномагии. Твоя цель - перевернуть артефакторское дело, и создать новые формулы, которые позволят оживить любой механизм. Практическая ценность? А вы в Детройт играли вообще? Взял и намагичил себе идеального Коннора для еб... для общения, конечно же!

Связь с вами: платоническая! В гостевой, ЛС, совиной почтой, попугаями (уж ты-то всегда найдешь как достать).

пост

Социальные ритуалы важны, даже если сам ты по натуре скорее асоциален.

Простая истина, которую Джеф усвоил, позволяла ему спокойно жить подальше от почти безопасного для иных Килларни, и при этом до сих пор не огрести серьезных проблем. А последние, будем честны, ожидаемы для представителей не доминирующих рас на этой планете. В конечном итоге люди, конечно, были куда интереснее тех же магов: более лабильные, открытые новому, всегда ищущие пути, они даже шагнули на другие планеты. Эта компенсация собственного бессилия вызывала у Джефа уважение к расе. Но была и иная сторона. И именно она заставляла Джефа считать человечество тупиковой ветвью развития: а как иначе? Разве перспективная раса в конечном итоге станет сама себе естественным врагом? А ведь стала! И весьма успешно. Краткость бытия рождала агрессию и страх, последний толкал избавляться ото всего, что отличалось. Люди травили не только одаренных: не таких, как всякие шарлатаны, читающие будущее в чаинках и хитрости, или заряжающих воду для лечения поноса и запоров одновременно. Люди травили всех, кто смел отличаться. Они поделились на черных, белых и красных, и научились себя ненавидеть. Они придумали, что размер тела -— решающий фактор для того, чтобы считать себя состоявшимся. А соответствие внешности определенным зафиксированным на ближайшие пару сотен лет параметрам назначали красотой. И этим самым оставляли за бортом всем, кто не соответствует. Люди даже секс превратили в конечном итоге в повод для убийств. А секс, со скромной и весьма обоснованной точки зрения Джефа, вообще никак не должен был касаться тех, кто в нем не участвует.

И это мнение не обесценивал тот факт, что сам Джеф, конечно, секс вообще исключил из рациона. У него был законный повод: когда любое прикосновение погружает тебя во внутреннее дерьмо существа, передает его боль, эмоции, считывает состояние, это не очень-то возбуждает. Трудно, знаете ли, хотеть того, кто нервничает до тошноты. Или мерзко похотлив. Или... ни одного приятного ощущения Джеф пока еще не испытал. Да и не искал его уже, предпочитая даже летом ходить в стильных перчатках. Человечество не заслужило его заботы о каждом параноике, шизофренике и депрессивном куске мяса, как бы в целом Джеф это самое человечество не любил.

Нет, он не был черствым. Не был жестким. Пусть по лицу мало кто мог сказать — он был добрым мальчиком с детства. Но когда ты открываешь в себе дар, способный помочь, и норовишь сделать хорошо каждому окружающему, ничем хорошим для мага это не заканчивается. И Джефу пришлось усвоить вторую истину: всем не помочь. Да оно и не надо.

Помимо прочего люди оставались внутренне сильной и стойкой расой. Так что Джеф научился лавировать. И теперь помогал социально принятыми способами: он перечислял деньги в фонды, спонсировал несколько лабораторий, которые занимались разработкой лекарств от неизлечимых болезней. И, в первую очередь, чтобы быть на слуху у тех, кто изредка интересовался — это как же он настолько успешно для людей поворачивает возраст вспять, — мелькал бесплатно в социальных проектах. Безупречные вкус, внешность, репутация — это про него. И это — три коня, которые увозили его от опасностей существования иного в человеческой среде.

И именно это понимание выгнало сегодня Джефа из дома. Оно, и запланированные съемки в социальной рекламе. Джеф раз десять перечитал сценарий — не сегодня, еще когда посыльный от самого губернатора прислал его. Действо, которое планировалось в кадре, сбивало с толку. Оно вроде как должно было учить соблюдать чужое личное пространство и уважать чужое «нет». То есть тема была очень близка Джефу, и он рад был поучаствовать. Но урок оказался невнятным. И, с точки зрения Джефа, скорее учил обратному. Но кто он такой, чтобы спорить с человеческими сценаристами, особенно, когда те работали напрямую на губернатора? Точно не экспертом в социально приемлемом. Так что он согласился. И прямо сейчас очень жалел об этом.
Нет, это не было раскаяние, вызванное тем, что он появится в кадре в роли жертвы абьюза. Лицу брэнда, производящего средства от геморроя и недержания, вообще глупо было переживать за странные образы на экране телевизора. Деньги, будем честны, не пахли.

Он жалел, что терял драгоценное время на суету и социальную дань ровно в тот день, который должен был стать поворотным в его исследованиях. Но так иногда случалось.

Нормальным явлением были задержки в любом бизнесе, даже медийном. Так вышло, звезды сошлись. Ровно в нужный момент, когда звезды встанут на карте согласно расчетам Джефа, он расчистил весь график. Но сперва заболел выбранный им самим партнер. Затем режиссера и сценариста по совместительству свалила подагра. И пусть последнему Джеф незаметно, рискуя собой, помог, все еще надеясь, что они отстреляются с рекламой задолго до знакового магу дня, не повезло. Их режиссер оказался гребаным симулянтом! И выписался ровно по человеческим представлениям о том, сколько может продлиться восстановление.

Джефу оставалось только вздыхать, потому что, естественно, два трудозатратных события совпали и почти наложились друг на друга. Повезло еще, что все расчеты показывали: на успешность разработанного им ритуала заключения живой души в артефакт не влияет время суток. Все симуляции доказывали — начни хоть в пять утра, получишь тот же результат! И результат это должен быть успешным. Он сделает Джефа тем, кто на пути к глобальному обману смерти. Обману для очень богатых, конечно. И, скорее всего, не людей. Но!

Джеф ненавидит это самое «но» прямо сейчас, приткнув свою Ласточку на парковке и выбираясь неловко из ее недр на улицу. Он чувствует себя странно: может быть это связано с многочасовым ритуалом, начавшимся с первыми лучами рассветного солнца, или большим расходом сил. Он словно в невесомости. Или застрял в пространственном кармане. Будто потерял какую-то часть себя. Но ему некогда задумываться о причинах подобного отката. Он обязательно займется им вечером.

А сейчас у него есть цель. Когда есть цель, Джеф не видит преград.

Для съемок выбирают престижный клуб. Обычно, под съемки снимают даже такие места. Но сегодня все иначе. У сценариста и режиссера гениальный план. Реклама должна выглядеть строго, как видео на Ютубе. Это должно больше цеплять, вызывая ассоциации у молодежи. Поэтому съемочная группа минимальна, клуб не снят. И Джефу, который ненавидит толпы и чужие прикосновения, приходится пробираться в его недра. Терпеть потные руки гримеров. Джеф настаивает, чтобы красил его его собственный персонал — проверенные и не сильно мерзкие по ощущениям. Но у менеджера проекта свои представления. И Джефа, звезду бьюти сферы, красит какая-то...

Джеф должен уважать коллег бьюти-блоггеров. Флора — топовая. Она популярна у контингента, на которую рассчитана реклама. Одной публикации в ее блоге достаточно, чтобы подогреть интерес. И Джеф вынужденно соглашается. Кто он такой, чтобы спорить с социальными правилами?
Даже если образ, который для него выбирают Флора и, снова же топовый, Спич (как он вообще кличку такую получил?) — больше подходит маньяку, а не жертве абьюза.

Джеф смотрит на временные татуировки. На меняющие цвет глаз линзы. На странный цвет волос. По отдельности — бесят. Вместе выглядит... Джеф обязан признать — не из-за классного сочетания. На нем даже такое классно. Повезло пойти красотой в мать. У него слишком мало сил после провалившегося, кажется, ритуала, лишившего его первого артефакта, оставив на память об этом событии только татуировку дракона в низу живота. Красивую, кстати. И на том спасибо. Но знаковую вещь жаль. Еще больше — жаль, что теперь придется прерваться, изготавливая ей замену для продолжения исследований по заключению души в артефакт.

Джеф злится, но старается этого не показывать. Он высокомерный, а не агрессивный мудак. Агрессия, которая является буквально повседневной частью жизни многих тайцев, не приветствуется прямо сейчас. Не дело тащить ее на съемочную площадку рекламы, направленной на борьбу с абьюзом.
— Вы встречаетесь, — между тем напоминает режиссер, словно Джеф дурак и не способен запомнить примитивный сценарий.

За кого его тут вообще держат? Он, между прочим, пусть и ведет бьюти-блог, получил инженерное образование! С отличием. Впрочем, чего это стоит, если сейчас он здесь?

— Ты не хочешь.

Сыграть это у Джефа не составит труда. Это — его нормальное состояние. Он уже сейчас не хочет любого в этом клубе.

— Но Майкла это не останавливает. И...

Джеф кивает, как болванчик. Кидает последний взгляд и идет к барной стойке. Все должно быть натурально. И пусть Джеф не заканчивал театрального, он умеет играть на камеру. Он вообще быстро учится всему, что приносит деньги, дающие свободу саморазвитию и экспериментам с магией. Так что Джеф выглядит со стороны, как положено. Настолько гармонично, что его даже кто-то пытается снять. И оператор с телефоном, снимающий Джефа с разных ракурсов, не кажется чужеродной деталью. Джеф — местная звезда. Да уже и не только местная. Его часто снимают. Вон, мальчишка-бармен не из их секты, а успел несколько раз щелкнуть в его сторону камерой. Да и пара девчонок, шушукаясь, уже передавали друг другу его фотографии. Обратная сторона свободы — золотая клетка.

И когда Брайт, его сегодняшний партнер по съемкам, пристает за барной стойкой — это все еще логично. Это понятно. Как и бармен, который предпочитает не замечать очевидно насильственные действия. Очевидное несогласие хрупкого на вид Джефа на нарушение личного пространства. Все выглядит так же, как привыкли завсегдатаи. Кто-то очень хочет. Кто-то сам нарвался. Ничего не заметить — лучшая позиция по жизни.
И даже когда Брайт вытаскивает Джефа за руку на улицу, вжимает в стену...

Джефа почти тошнит от происходящего. Брайта он выбрал лично. Брайт среди всех актеров и блогеров был самым здоровым, самым ментально стабильным и приятным. И все равно Джефу мерзко. Слишком близко. Слишком много. Вынужденно — без перчаток. Так что Джеф отталкивает — не играя. Он почти в нужном состоянии прямо сейчас. Ему действительно не хочется всего происходящего. Он услышит сотни слов восторга про актерские таланты. Надо продержаться пару минут — пока чужие губы касаются его.

Просто считать до ста.

Он уже снимался пару раз в подобного формата рекламах. Правда, под софитами. Но...

Все заканчивается куда раньше, и Джефу, как и застывшему неподалеку режиссеру с телефоном наперевес, остается только изумленно взирать на происходящее.

На... спасение?

В какой-то мере интервенту Джеф действительно благодарен. Сегодня ему особенно нехорошо от происходящего. Настолько, что кружится голова и он начинает оседать по стене вниз.

Но с другой стороны...

Блядь, из-за этого доброхота придется...

— Не трогай лицо! — успевает крикнуть Джеф.

Не успевает. Сидя на грязной мостовой у стенки популярного клуба, Джеф обреченно взирает на происходящее. И в его мыслях цензурными остаются лишь точки. Это определенно не его день.

Полное. Клиническое. Блядь.

Единственными источником света в квартире был тусклый, желтоватый, болезненный свет торшера, горящего в коридоре. На стене размеренно тикали часы, а за окном шел мелкий, моросящий дождь. Влага оседала в воздухе, превращаясь в сырой туман, глушащий звуки, и все вокруг будто замерло в тревожном предчувствии, ожидании чего-то грозного и неизбежного. 
Юджин сидел за столом на кухне, подперев щеку кулаком — кружка перед ним давно была пуста, часы показывали половину первого, и вроде бы нужно было идти спать, но все, что он мог — бессмысленно глядеть куда-то в пустоту и не думать ни о чем. Так было проще. Правильнее. Мазки желтого света из коридора едва ли помогали разглядеть что-то, но во всех красках демонстрировали болезненный, усталый вид Флеминга. Они оттеняли и очертившиеся, острые скулы, и запавшие, покрасневшие от недосыпа глаза, и трехдневную неаккуратную щетину на шее и подбородке. 
Неожиданно ночную тишину разрезала дребезжащая, противная трель дверного звонка. Юджин вздрогнул, и, со вздохом поднявшись, подошел к двери, мельком окидывая взглядом свое отражение в настенном зеркале. Выглядел он паршиво, а ощущал себя настолько хреново, что даже его убитый внешний вид казался относительно нормальным по сравнению с тем, что творилось внутри. Распахнув дверь широким, нервным жестом он исподлобья уставился на своего начальника — главу одного из лондонских полицейских отделений. 
— Доброй ночи. Чем обязан? 
Спросил Флеминг тревожным полушепотом, оглядываясь опасливо в сторону спальни. Бриджит только уснула, и он вовсе не хотел разбудить ее. 
— Доброй ночи. Дело для тебя есть. Помнишь того маньяка, который орудовал в Лондоне несколько месяцев назад? Кажется, мы снова взяли его след, на этот раз в Килларни. Поедешь туда и разберешься. 
Начальнику явно было плевать на проблемы простого следователя. Он говорил громко, веско, каждое его слово доносилось до дверей спальни, и от этого у Юджина сжималось сердце. Флеминг смотрел на начальника пустым, воспаленным от бессонницы взглядом и не понимал решительно ничего. Килларни, маньяк, дело для него — слова вроде бы казались знакомыми, связными, но смысл никак не находился. Снова коротко глянув в сторону двери в спальню, Флеминг вышел на порог и тихонько прикрыл входную дверь. 
— Я не могу поехать, особенно так далеко. Вы же знаете мои обстоятельства, — слова эти прозвучали несколько жалобно, но в текущих обстоятельствах Флемингу на это было плевать — Жена тяжело болеет, я не могу оставить ее одну.
Он сжал губы в тонкую линию и сложил руки на груди, вцепляясь пальцами в собственные плечи, не прикрытые рукавами домашней футболки. Он хотел, правда, искренне хотел бы поехать, но оставить Бриджит ему казалось смерти подобным. Начальник нехорошо ухмыльнулся и в один миг приблизился к Флемингу так, что тот вынужден был прислониться спиной к входной двери, чтоб держать дистанцию. 
— Ты, кажется, не понял. Это не веселый отпуск в Ирландии, Флеминг, это твоя работа. С женой придумаешь что-нибудь, и чтоб через три дня уже был в Килларни, понял меня?!
На лбу начальника вздулась вена от громкости его голоса. Флеминг равнодушно смотрел в его глаза, покрытые сеткой красноватых сосудов, в его сальное, круглое лицо, и не ощущал абсолютно ничего. Он мог плюнуть ему в лицо. Мог просто уволиться. И все же… выбора у него не было — с тех пор как Бриджит заболела и уволилась из театра, они едва сводили концы с концами и находили деньги на ее лечение. 
— Так точно, сэр, — ответил он со вздохом, приоткрывая дверь и делая шаг назад, за порог — Доброй ночи. 
За дверью спальни послышался тонкий, полный боли и отчаяния женский плач.
***
(Три дня спустя)
Килларни оказался не так уж плох. Нет, он оказался просто отвратителен, особенно в плане организации работы полицейского участка. Флеминг провел здесь уже два дня, но так и не сумел найти все материалы дела и сосредоточить их в одном месте. Порой у него возникало ощущение, что работал здесь лишь он один, а остальные приходили только чтобы посплетничать и выпить кофе. В остальном, кстати, Килларни был обычным — не хуже и не лучше других маленьких городков. Он был немного ветреным, пасмурным и довольно живописным. А еще Юджин с трудом разбирал то, что говорили люди с ярким британским акцентом и поэтому работа с подозреваемыми превращалась для него в сущий ад. 
За глаза коллеги сразу же прозвали его высокомерным мудаком и уебком, но Флеминга это едва ли волновало — у него было слишком мало времени и слишком много работы. Он сидел над материалами дела днем и ночью, распутывая всевозможные ниточки и надеясь, что хоть одна из них приведет его к убийце. Версий было много, но, поскольку в деле была замешана наркота, отовсюду стала всплывать информация о различных группировках, занимающихся поставкой и продажей дури в Килларни. Так Юджин вышел на некоего Алена Валентайна — по слухам из не особо проверенных, но явно более полезных чем вшивые полицейские бумажки, источников, тот был едва ли не королем преступного мира Килларни. С него, пожалуй, и стоило начать допрос подозреваемых. Юджин нашел много информации — у Валентайна, как оказалось, было довольно интересное прошлое, достойное какой-нибудь голивудской слезливой экранизации от плотно сидящего на кокаине режиссера. 
Сегодня Юджину как раз предстояло познакомиться с Валентайном — он почему-то представлял себе матерого, сурового мужчину, но, на удивление, порог участка в сопровождении копов пересек парень, на вид казавшийся едва ли не младше самого Флеминга. Вел он себя спокойно, но его взгляд говорил сам за себя — он ни капельки не волновался и не переживал по поводу предстоящего допроса, даже наоборот, явно ощущал себя хозяином положения. 
«Неужели у него настолько дохуя денег, что он умудрился купить всю полицию Килларни?» — мысленно задал себе вопрос Юджин, но не успел ответить на него, так как Валентайн наконец зашел в допросную. Флеминг встал на пороге и, скрестив руки на груди, наблюдал как его коллеги едва ли не с подобострастием помогают Валентайну сесть. Поморщившись брезгливо, он распорядился: 
— Оставьте нас. Все вон отсюда.
Благо, сопровождали этого «короля преступности» молоденькие стажеры, которым Флеминг мог отдавать распоряжения в приказном тоне. Молодые полицейские тут же испарились, будто их и не было, а Юджин сел напротив подозреваемого и молча вытащил три вещи, выкладывая их на стол — фотографию хорошенькой, юной девушки, сломанную, окровавленную сережку, упакованную в зиплок, и несколько герметичных пакетиков поменьше, едва ли наполовину заполненных настолько ослепительно-белым порошком, что, кажется, души у ангелов были грязнее. 
— Начнем с простого, пожалуй, — хмыкнул Флеминг — Вот эта девушка тебе знакома? 
Он подвинул фотографию ближе к собеседнику. Валентайн то ли прекрасно держал лицо, то ли и вправду не понимал, почему его вызвали — на холеном, скуластом лице Юджин, кажется, увидел тень недоумения. Изначально он не собирался жестить, но все зависело в большей степени от ответов Валентайна. Он немного раздражал — своим холеным видом, своей спокойной, непоколебимой уверенностью, даже своими вещами, которые стоили наверняка подороже почки какого-нибудь лондонского офисного работяги. Пальцы Юджина легли на маленькие зиплоки, двигая их ближе к Валентайну. 
— Ну, это-то тебе точно знакомо. Качество как у Эскобара, лучшие формулы. 
Хмыкнул Флеминг с явной брезгливостью, и, достав из кармана портсигар, тут же закурил. Ему явно не помешало бы хорошенько выспаться, но пока он с переменным успехом замещал сон и еду сигаретами и крепким, обжигающим кофе.

	На ваш выбор Тимоти Шаламе
	Раса: лис Возраст: 35 Организация: Teach Solais Способности: согласно расе + хакер

Описание персонажа: талантливый программист, опытный продажник, гений пиара. Выкрутится из любой неприятной истории (перед этим сам ее и создаст).
Расчётливый, хитрый, удачливый и веселый. Обладает собственным неповторимым шармом. Любимец всего ай-ти отдела. Взламывает код любой сложности.
Историю вам на откуп: как попал в организацию, чем занимался раньше, кем видит себя через пять лет.

Отношения: Рабочие. У вас полная свобода действий. Помогу освоиться, выдам квесты. Возраст/био можно поменять.

Дополнительно: без птицы-тройки.

Связь с вами: Гостевая, ЛС.

«Лео, ты вконец ёбнулся?» — именно такими словами его встретил один из хореографов на утренней репетиции, стоило ему завалиться в зал – кое-как одетый, кое-как собравшийся, распухшие губы говорили сами за себя. Кто-то из труппы заржал, кто-то вздохнул с пониманием, кто-то недовольно прицокнул, но большинство не обратило внимания. Растяжки, репетиции – изматывающие и выбивающие весь дух не хуже, чем секс. И доставляющие, порой, не меньше боли.

Эта любовь была единственной в жизни Лео, самой несчастной и самой настоящей, той, время которой – вечность. Отнимающая его у всей остальной жизни. Она и была его жизнью. Единственный повод вернуться из Преисподней.

Несколько недель репетиций пролетели как один день, они и были, по большому счёту, одним днём, потому что приходилось буквально ночевать в зале, потому что иногда проще было, заканчивая поздно вечером, вообще не приходить домой, чем провести там час-другой, чтобы рано утром снова сорваться. У него болели ноги, у него болело всё тело, у него болело решительно всё – даже совесть, потому что казалось, что там недотянул, там не доиграл, там можно было лучше… Их одиозный гений современного балета отметил, что танец Лео приобрёл новое звучание. Эта надрывная ломкость ему нравилась, словно бы в теле не осталось ни единой целой кости, плавность перемешалась с неподобающей классике резкостью, ломая выверенные столетием линии, однако сквозь это всё проглядывала, словно пылью прикрытая, старая школа в стиле «сейчас так уже не танцуют». Не раз у него спрашивали, где он учился, кто его учил, благо, его биография являла собой образец безупречности.

Наверное, весь Лондон был в афишах, а на его блог подписалось несколько дополнительных десятков тысяч. Вряд ли эти люди так уж интересовались балетом… Правда, Лео интересовал только один человек.

На самом деле, его явно искали, потому что пятиминутный перекур закончился пятнадцать минут назад. Последний прогон, уже в костюмах. Пока ещё не в костюме, в подранном на колене трико (неудачно проехался по паркету), в какой-то растянутой футболке с длинными рукавами, частично уже в гриме – вот это вот выбеленное лицо, лихорадочный румянец бьющегося в припадке принца, — частично ещё не в образе. Выкуривая уже третью сигарету подряд, рискуя выплюнуть собственное нервно колотящееся сердце – но не от переизбытка никотина в организме.

Придёт – или всё-таки нет?

Они не встречались вне постели. У них не было ничего, кроме постели. И совершенно не было никакой необходимости что-то менять.

Если бы Ирм изменил своё решение, Лео, конечно же, понял бы. Может, не пришёл бы больше. Может, пришёл. Пока он наматывал километр за километром по парковке быстрым шагом, щурясь от иногда слишком ярко бьющего по глазам света фар подъезжающих машин. Наверное, стоило бы идти, на самом деле, нет никакой необходимости приезжать настольно рано… Это его собственное нетерпение выливалось почти в самую настоящую панику.

— Лео! – его партнёрша, Моника. Самой не видно, голос слышно за несколько миль. – Где тебя носит?

Ладно, наверное, и правда, стоило уже идти. Ещё пять минут, на последнюю сигарету.

Ин Хэ скоро поняла, что в отличие от популярных пляжей Пэннёндо, здесь, в Килларни, очень тихо. Разумеется, по берегу гуляло немало местных, наверняка и в купальный сезон Гленбейк становился местом паломничества для многих обитателей города.

Однако сейчас, в последней декаде августа, пляж был настолько пуст, что опрокинься тут пару вагонов с яблоками — всё равно осталось бы место.
Днём Инна проводила время в гостевом доме, без устали протирая полки и перила, проветривая комнаты и производя кое-какие работы в саду. После долгой жизни в тёлом и приветливом Пэннёндо она опасалась, что просто не впишется в местный колорит.

Опасения оказались совершенно напрасными: "чужой" она ощущала себя разве что первый месяц. А потом завертелось, закрутилось, в гостевом доме появились первые жильцы и она сама не заметила, как пролетели пол года. И климат здесь был ничуть не хуже. Пожалуй, её истиной сущности местные воды нравились даже больше. То ли так действовала магия Килларни, то ли нежаркий климат и возможность практически без опаски плавать в тюленьей шкуре сыграли свою решающую роль.

Как бы там ни было, а сегодняшний вечер, плавно переходящий в ночь, она планировала провести именно в воде. Желающих покупаться в конце августа не нашлось, так что Инна достала шкуру, спрятала рюкзак между большими камнями и поспешила к воде.

Солнце уже зашло и линия горизонта почти померкла. Слабая полоска света, почти не различимая для глаза, медленно истаивала, а прохладная вода становилась непроглядно тёмной. Для шелки нет никакой великой проблемы в ночном купании. Конечно, днём можно рассмотреть что-нибудь интересное, но если не погружаться слишком глубоко, то и ночью можно ориентироваться благодаря течению и звукам других существ.

Инна не обнаружила никаких сородичей. Она подозревала, что если в Килларни и живёт какое-нибудь почтенное тюленье семейство, то факт своего существования скрывает. Как и полагается благоразумным роанам.
Зато вокруг было полно рыбы, чей язык звучал как тихая мелодия.

Вот стайка пронеслась мимо, шумно и испуганно вещая что-то о глупых людях.

Если кто-то сунулся в ночные волны в эдакий холод, то он действительно глуп.
И она будет в сто крат хуже, если сунется проверять.

Да, она — глупая. Просто её воспитывали милосердной девочкой, которая должна помогать "глупым людям", если таковая возможность имеется. О сопряжённых  этим благородством рисках Ин Хэ тоже предупреждали, но тут уж, как говорится, действовать лучше по ситуации.

Инна поплыла в ту сторону, откуда появились испуганные рыбки.

Спасать утопающих ей уже приходилось. Правда тогда она была с парой рук и ног и дело было недалеко от берега. Тонула девочка, прибывшая с родителями иностранная туристка. В пронизанной солнечными лучами воде, её светлые волосы мягко сияли. Инна помнила это тревожное, сжимающее сердце чувство, толкнувшее её под рёбра. Это ведь ребёнок, его необходимо спасти!

Сейчас в сотне метров от неё безвольным мешком погружался во тьму взрослый человек. Инна ринулась вперёд. Сильное, гладкое тело легко рассекало воду, сокращая расстояние между ней и человеком, который уже не пытался бороться со стихией.

Тащить за собой не мелкого такого парня оказалось трудно. Ей сильно помогли бы руки, но развоплощаться сейчас было просто опасно. Инна подтолкнула тело вверх, мысленно ругаясь на упершийся в хребёт рюкзак. Что-то в нём — твёрдое и округлое — неприятно давило. А сбросить лишний груз возможности не было. Как и времени. Чёрт его знает, доживёт ли этот парень до берега. А если нет, то что ей делать? Вызвать полицию? Или малодушно столкнуть его в воду, в надежде, что эта находка достанется кому-то другому.

"Вот вытащишь его и тогда решишь..."

Уже на берегу, бросив шкуру у ближайшего валуна, Инна с большим трудом вытащила горе-пловца повыше и прислушалась. Реанимацию она видела по телевизору и пару раз — в живую. Сама не делала, но руки повторяли простые ритмичные движения.

"Какое же гадство!.."

Она попыталась ещё раз, ощущая воду в чужом теле. Нахлебался парнишка знатно и сейчас был куда больше похож на хладный труп, чем на живого человека. Впрочем, сердце билось, а значит и Ли должна была биться за его жизнь.

Инна зажала нос незнакомца и вдохнула в него столько воздуха, сколько способны вобрать человеческие лёгкие.

— Если ты прямо сейчас не очнёшься, я тебя сама прибью! — голос её звучал почти истерично, однако грудная клетка под её руками содрогнулась и несчастное тело исторгло чужеродную жидкость. — Слава Лиру!

Инна помогла без пяти минут утопленнику принять сидячее положение. Убедившись, что незнакомец не завалится, она ринулась за шкурой и прямо оттуда — к рюкзаку. В непромокаемом чёрном мешке было большое полотенце.

— Какого дьявола тебя понесло купаться?

Ну, может он и не добровольно в воду полез, но Ин Хэ очень хотелось схватить его за грудки и тряхнуть со всей силы. Кожа у незнакомца была холодной и влажной, а ночной воздух совершенно точно не способствовал тому, чтобы согреться.

Инна вздохнула и набросила на чужие плечи махровое синее полотенце.

— Идти сможешь?

Он так искренне обрадовался её секрету, будто малышу сообщили, что подарок от Санты уже стоит под ёлкой. Непосредственность, с которой этот парень проявлял свои чувства, была обаятельной и почти обезоруживающей.

Исходя из её непродолжительных наблюдений, Дилан в душе своей всё ещё сохранял ребяческую непосредственность и лёгкость. С такими людьми очень просто заводить знакомство. Ещё проще — влезать во всякого рода неприятности, а потом, поджав хвосты, удирать от злых и грозных дядек, которым ваше любопытство стоит поперёк горла.

Да, Дилан определённо тот, с кем она сможет общаться и дальше. В конце концов, они ровесники, оба — не местные, но уже освоившиеся. И вытягивать из него слова клещами тоже не приходится. Стоит только задать нужный вопрос — и молодой некромант готов поделиться своим мнением и новостями.

За завтраком парень рассказал о том, как учится и что его жизнь не сильно отличается от её собственной. Это служило некоторым утешением. У них тут не Хогвартс, а просто волшебный городок, в котором ковры-самолёты по улица не летают и единороги по переулкам не слоняются.

На его упоминание о Синдикате Инна кивнула. Знала она не то чтобы много: слышала краем уха всякие разговоры, пока работала в баре у Суини. Для неё членство в любого рода организации означало, в первую очередь, исполнение обязательств. И тут уж не имеет значение, считаешь ли ты их уместными, правильными или законными. Впрочем, разумный человек (или не человек) всегда найдёт способ извлечь из своего положения выгоду. Не шутки же ради Дилану так хочется в Синдикат.

- У тебя здесь так уютно, сестрица Хэ. Ты живешь совсем одна в этом доме?

- Ты бы так не говорил, если увидел бы этот дом несколько месяцев назад, — Ин Хэ усмехнулась. — Но мне сильно помогли с этим местом, так что теперь я точно не хочу переселяться в какой-нибудь человеческий муравейник, пусть даже поближе к цивилизации.  Здесь... — она обвела взглядом просторную кухню. — Не так уж много народу. Не центр, нет никаких кафешек или торговых центров, только море и скалы, а это не всякому по душе. Обычно тут поселяется пара постояльцев на продолжительное время. Потом они находят постоянное жильё или уезжают из Килларни, а я снова остаюсь одна. Как сейчас.

Одиночество Ин Хэ не тяготило. Она знала, что всегда может выбраться в город, погулять по парку или пойти плавать даже в самую отвратную погоду. К тому же, здесь не редко останавливался Джеф, чьи научные изыскания были такими же увлекательными, особенно если племянник принимался ругаться или ворчать себе под нос. Её положение было именно что комфортным. А если вдруг в гостевом доме случится простой, у неё в любом случае есть место для работы. Медведь пристроит её в бар без лишних вопросов.

С Диланом время летело быстро и незаметно. Кажется, они могли бы спокойно провести ещё один вечер за чашкой чая, но её внезапный гость был вежливым и совестливым некромантом, а потому вспомнил о времени.

Инна выдернула листок из блокнота и написала свои номера: личный и тот что значился в объявлении об открытии гостевого дома. Рядом она нарисовала маленького тюленя, который машет лапкой.

Протянула сложенный вдвое листок Дилану и задумалась.

— Слушай... — шелки пошевелила губами. — А можешь помочь мне с одним делом? Когда тут меняли крышу, я облазила весь чердак и нашла кое-какие книги. Не совсем уверена, пригодятся ли они тебе. Но для меня доступна только своя природная магия, так что они будут лежать тут ещё очень долго...

Маленький ты или большой, от змеи не так-то просто ускользнуть, невозможно обмануть охотничий инстинкт, и только со стороны аспиды кажутся тяжелыми и ленивыми, но они способны передвигаться невероятно быстро, когда касаются земли, и реагировать молниеносно.

Джейсону необязательно было иметь Алана в поле зрения, чтобы его чувствовать. Его шаги отдавались едва ощутимой вибрацией в асфальт, люди не замечали ее, как и то, что гравитация бесконечно фиксировала все их передвижения.

Его немало интересовал мир за Завесой. По городу давно бродили слухи о неких артефактах, что меняли свое назначение, попав туда, а некоторые и вовсе переставали работать. Это было интересно, Джейсон хотел убедиться. К тому же, сама структура земли там могла быть иной, а значит, иными могли быть минералы и драгоценные камни.

Но не только выгода имела значение. Насколько ему было известно, пока никто из его братьев не имел хода за Завесу. Стать монополистом в этой области было весьма привлекательно.

Услышав голос Алена, змей возник у него за спиной совершенно бесшумно и с обычным непроницаемым выражением на лице изучил неприметную покосившуюся дверь. Он знал, что Врата рандомны и могут быть, как разваливающейся в пространстве дырой, так и тронным залом, как у подгорного короля.

Алан ухватил его за руку, и Джейсон не мешал ему. Когда творится чужая магия, следует быть особенно сдержанным, иначе все может пойти совершенно не по плану.
Но стоило проводнику начать прощаться, как змей молниеносно вытянул ладонь, ухватывая его за шиворот и одним движением вталкивая в портал перед собой.

— Куда это ты ссс-собрался? – от легкого присвистывания в голосе невозможно было избавиться, но это никогда не волновало. – А как же экскурсссия?

Джейсон совершенно не планировал бродить за Завесой в соло. Кроме того, Врата имеют обыкновение закрываться и исчезать, Алан будет его гарантией возвращения. Не хотелось бы пройтись по ту сторону миров и, вернувшись, обнаружить, что портал уже переместился.

Зеркальный Килларни казался более тусклой версией себя настоящего. Или же здесь просто царили сумерки. Змей принюхался – земля здесь пахла незнакомо.
— Идем к горам. Показывай путь.

Разумеется, отражение должно полностью повторять реальность. И коли уж есть город и озера, значит, и холмы на своем обычном месте. Или нет? Ни в чем нельзя быть уверенным на все сто процентов. Даже в этом.

Ветер развевал поля шляпы Алана. Кому-то его одежда могла бы показаться слишком странной или особенно броской, но только не змею, который сам иногда одевался так, что у стороннего человека мог начаться эпилептический припадок. Но его семья любила яркие и блестящие вещи. Дорогие, разумеется. Баснословно дорогие. Там, в собственном замке под-горой, он мог проводить зимы на ложе из драгоценных камней, сладко впивающихся в шкуру.

Зима, кстати, приближалась. Именно поэтому следовало разобраться с походом за Завесу до ее наступления, потому что до наступления весны Джейсон покидал город, и вытянуть его из-под земли не могла никакая сила в мире.

Ин Хэ не знала, должна ли она смеяться или плакать. Дилан отчаянно пытался защитить её от того, что не несло угрозы, да к тому же сам рисковал сломать себе что-нибудь жизненно важное, ведь в обличье тюленя она была куда как тяжелее, чем в человеческой ипостаси.
Когда до некроманта, наконец, дошло, он позаботился и о сохранности своей тушки. Держался за неё, как ребёнок за руку матери в незнакомом месте.

Шелки попыталась заговорить, однако исторгла из своей серой тушки только вполне тюлений звук, означавший что-то между "о, нет!" и "похоже, я останусь такой навсегда".
Пришлось помотать головой в знак того, что говорить нормально она всё же не в состоянии.

До берега добирались как есть. Ин Хэ понимала, что если до сих пор не смогла принять человеческий вид, значит само это место — насквозь пропитанное магией — не позволяет ей.

Это было прескверно. Конечно, будучи тюленем, она могла бы сколь угодно долго находиться в воде. На берег Ин Хэ тоже может выбраться, даже покататься недолго с боку на  бок по местной растительности. Но идти полноценно не выйдет. Либо скорость станет такая, что проще будет Дилану поставить ей под ласты колёсики и тянуть за собой.

Шелки представила сию картину и засмеялась. Вышло какое-то хрюканье.

Вода была озёрная и тёплая, пахла тиной и магией. Должно быть, в этом мире разломы тоже были набросаны без учёта готовности путешественников к неудобным условиям.

Как говорится, спасибо, что не среди чьей-нибудь столовой. Вот было бы зрелище!

Ин Хэ выбралась из воды и принялась с подозрением оглядывать местность.

На них смотрели. И не то чтобы очень скрывались. По другую сторону завесы, где полно людей и магия (по крайней мере официально) не признана, подобного рода создания вынуждены прятаться от посторонних глаз. А здесь, похоже, прятаться придётся им самим.

Крошечные создания тихо покачивались на веточках и стеблях, изредка мигая круглыми, светящимися глазками. Будто сотни светлячков озаряли озеро со всех строн, от чего отсутствие освещения было совершенно незаметным.

Ин Хэ издала горестное восклицание.

Никогда прежде шелки и помыслить не могла, что тюленье обличие может причинить столько неудобств.

Тёмные глаза метнулись к лицу Дилана и только теперь Ин Хэ обнаружила, что на некромантскую тушку уже покушается одна из зубастых малявок.

Что двигало Инной в это мгновение? Пасть позади Дилана становилась всё больше, маленькие зубки казались острыми, а в глазка-бусинках горела жажда.

— Эй! — членораздельный звук всё же покинул её горло. — Убери зубы от моего парня!

Сказала то, что сказала. Без всяких там подтекстов и планов, просто потому, что надо было отогнать это зубастое недоразумение подальше. В конце концов, некромант — правда парень. И её спутник в этом приключении. А остальное мелким волшебным забиякам знать совсем не обязательно.

Когда пасть захлопнулась, а создание слегка отползло в тень, Ин Хэ обнаружила, что стоит на своих двоих.

К сожалению, рюкзака на ней не было. Как и нормальной одежды.

На осознание потребовалось секунды три, может четыре, прежде чем Ин Хэ бросилась обратно в воду.

Мда, преотличнейшее вышло приключение: голозадый тюлень проник в потусторонний мир и пытается отобрать добычу у местных обитателей.

Подземный грот с нависающей толщей стальной воды на потолке изначально был найдет строителями, возводившими дом Валентайна на берегу озера. Долгое время грот был запечатан, однако потом, в частности из-за состава породы, Ален приказал очистить его и превратить в относительно комфортное место проведения собраний. Угольно-черный базальт расчистили, вымыли, зашили потолок несколькими тоннами стекла, однако здесь все еще витал дух сырости и присутствовало, с учетом магии хозяина, ощущение склепа.

Никакой электроники. Спускаясь в подвал, главы кланов оставляли оружие, артефакты и телефоны в именных сейфах, и лишь потом получали возможность спуститься по каменной лестнице под самое дно озера.

Никакой связи. На время проведения совета главы кланов занимаются только советом.

Никакой охраны. Все телохранители оставались сверху, присутствовать на Совете имели право лишь главы кланов.

Никаких конфликтов. На это правило было плевать даже самому Алену, но должность обязывала поддерживать мнимое перемирие даже между кровными врагами, коих в Синдикате хватало.

Наблюдать за этим серпентарием, в целом, было забавно. Необходимо было придерживаться тонкой грани. С одной стороны, не позволять всем кланам стать на одну сторону, ибо в случае спорных ситуаций они будут ведомы чувством преданности "своим", но и контролировать уровень агрессии в группе, ибо собравшиеся здесь — та еще взрывоопасная смесь.

Дождавшись, пока каждый глава клана займет свое место за длинным базальтовым столом, вырубленным прямо в породе, Ален прошел в центр стола, молча поднял Печать, символ главы Синдиката, на уровень глаз, а когда все заткнулись, небрежно бросил ее на стол.

— Что же, начнем, — спокойным и прохладным, как многотонные воды озера сверху, голосом сказал Ален, садясь в кресло и небрежно смахивая с рукава дорогого пиджака несуществующую песчинку.

— Рад всех приветствовать, — все так же спокойно продолжил некромант, не выражая лицом ни радости, ни скуки от встречи с "коллегами". Тусклый бирюзовый свет с потолка, проходящий через воды Килларни, совсем слабо разгонял тени, и на лицах собравшихся плясали плавные линии переламывающегося света. — Совет объявляется открытым.

Как обычно, аплодисментов за этими словами не последовало. Ален внимательно посмотрел в лицо каждому из присутствующих, впрочем, не останавливаясь на ком-то особенно и не выделяя. Он отлично знал, что здесь были как его противники, так и союзники. Но в глобальном смысле это не имело никакого отношения к развитию Синдиката, ведь только срок Валентайна закончится, будет избран новый Глава. Так что заниматься мелочной политикой — увольте. Ален был нацелен на то, чтобы превратить огромную махину Синдиката в быстрый болид, слушающийся каждого движения, но пока это получалось с переменным успехом в большей степени из-за консерватизма некоторых глав.

— Итак, нам необходимо подвести итоги прошедшего года и скоординировать действия по поводу следующего, — ровно казал Ален. — Каждый из вас по очереди кратко расскажет о выполненной работе, о трудностях, с которыми столкнулись и о способах решения этих самых трудностей. Кроме того, я жду от вас планы на следующие двенадцать месяцев, чтобы не оказалось так, что два клана вцепились в один и тот же кусок, вместо того, чтобы грамотно расходовать свои ресурсы, — строго сказал Валентайн.

Разумеется, полностью свои планы не будет никто раскрывать. Но тогда в случае спорных ситуаций Ален станет на сторону той стороны, которая потрудилась взять на себя тяжкий труд и предоставить адекватный план действий заранее. Это все понимали, так что рисковать или нет — глава каждого клана был обязан взять эту ответственность на себя.

— Джейсон, — Ален кивнул недалеко сидящему от него змею, — начинай. По завершению передавай слово.

Пожалуй, собрание стоило начать с лояльного некроманту аспиду, и уж точно не с презрительно смотрящего Ирма или колеблющегося Патрика. В пещере поднялся небольшой гул голосов, и Валентайн бросил лениво, пресекая шепотки:

— Заткнуться всем. Проявите уважение к Совету, если хотите, чтобы Совет проявил его к вам.