Звали её Элоиза Уайтквилл. Ох, Лия, дай мне сил удержаться от описания всех подробностей того, что я хотел с ней сделать! Не сразу, конечно. Так вот — леди Уайтквилл попала в свиту Крузэ на мой 11 год службы. Такая вся чертовски правильная, изящная и ужасно талантливая в использовании как клинка, так и Магии Ветра, Элоиза вызывала чувство зависти и непреодолимого желания. Конечно в свои года мне уже удалось покутить и повидать различных барышень — на время непродолжительных стоянок в городах мне удавалось ускользать под покровом ночи от бдительного ока Арчибальда и наслаждаться обществом легкодоступных дам — однако Лиз не поддавалась ни на один из моих приёмчиков и раз за разом отвергала любые поползновения в её сторону. Вот же с... ударыня. Её недоступность буквально сводила меня с ума. Судьба ещё никогда не была так жестока, подкидывая молодому повесе задачку вне его весовой категории. Помимо всего прочего у нас завязалось эдакое соперничество — постоянные спарринги в попытках выявить более искусного бойца, громкие споры о предпочтениях в алкоголе, сетования на её местами чопорность и мою разнузданность. Наш дуэт был динамичным. Острым. Горячим. И в конце мы оба сдались. Я отказался от других женщин. Она отказалась от своей беспрецедентной правильности. Пусть и вдали от глаз других, но мы были счастливы, посвящая редкие минуты спокойствия друг другу.

Такая идиллия продлилась недолго и закончилась в момент, когда Харланд ван дер Грааф переступил порог в 32 года. Арчибальд Крузэ становился старше, маразматичней и его методы в охоте за отступниками ужесточались, переходя всякие границы дозволенного. Если до этого находиться в непосредственном подчинении Инквизитора было нелегко, но хотя бы в какой-то мере выгодно и местами интересно, то в момент его окончательного падения в бездну собственных предубеждений стало невыносимо. Я никогда не славился хорошим отношением к политике Инквизиции в целом, но одно дело охотится за кем-то опасным, и совсем другое — лишать жизни по неподтвержденным подозрениям в "ереси". Проблема для меня заключалась в том, что Элоиза не славилась терпимостью к предателям дела Церкви и исполнительность была её вторым именем. Только ради неё я терпел. Но чаша терпения с каждым днём рисковала переполниться, пока наконец последняя алая капля крови невинно убиенного по приказу Крузэ не пустила в ней рябь, превратившуюся в сметающую все останавливавшие меня ранее преграды приливную волну...

... когда я вернулся, то пламя уже поглотило оба дома подобно голодному зверю, а блики сгорающего дотла строения и обугленных тел отражались в уже белесых глазах старого Инквизитора, который облизывал свои потрескавшиеся и иссохшие губы. Элоиза стояла подле него, склонив голову в молитве за упокой грешных душ словно пытаясь заглушить богоугодными псалмами крики горящей заживо семьи. В тот момент хотелось сказать ей заткнуться — достаточно этого фарса, мы не обезопасили Тейвир, мы вырезали беззащитных людей по приказу полоумного старика. Хватит. Довольно. Никогда больше. Резкое движение и острие кинжала пронзает сердце старика. Вскрик и звон стали — Элоиза реагирует в тот же момент, когда лезвие покидает точную рану в районе груди Крузэ. Наши взгляды пересекаются. Звон стали. Я не хочу этого делать. Звон стали. Не такой танец я хотел с тобой станцевать. Звон стали. Всё кругом пылает, тело сумасшедшего мясника лежит у наших ног, а ты кричишь по предательство и высшую цель? Звон стали. Прошу, не надо. Звон стали. Перестань. Звон стали, за которым наконец следует глухой стук упавшего на землю тела потерявшей сознание от точного удара Элоизы. Я любил её. Но принять то, что произошло здесь, попросту не мог. Как и оставаться в Тейвире после убийства Инквизитора.

Однако прошлое не отставало ни на шаг и даже за пределами Тейвира было невозможно укрыться от событий того судьбоносного дня — то и дело тайные агенты Инквизиции выведывали, вынюхивали и следовали за по пятам. Сперва я был удивлён такому упорству, ведь моя персона никогда не была самой важной частью ордена, но затем узнал, что Элоиза фактически заняла место Крузэ несколько лет назад. Правду говорят, нет ничего страшнее гнева брошенной женщины. В особенности когда эта женщина ещё и обладает полномочиями Инквизитора.

Они стоят спина к спине.
Харланд *очень нетрезвый*: Я думал, что наш история была эпичной. Мы. Ты и я.
Элоиза *очень трезвая*: Как это - эпичная?
Харланд *запрокидывает голову и смотрит в небо* : Идущая через годы и переходящая через континенты. Там ещё куча загубленных жизней и кровопролития, вот эта вот вся эпичность. Но вот-вот сон закончится и мы больше друг друга не увидим. И потом ты покинешь меня...
Элоиза *хочет повернуться, но сдерживается* : Харланд...
Харланд *закрывает глаза*: Прости за тот раз. Знаешь, если бы я мог всё изменить...
Элоиза *качает головой*: Серьёзно, загубленные жизни и кровопролитие? Ты действительно думаешь, что отношения настолько сложны?
Харланд *пожимает плечами*: Никто не пишет песен о тех, где всё просто.

Огромным бонусом будет, если вы знаете, откуда этот адаптированный под сеттинг Пакта диалог. Но я даже не надеюсь и буду очень сильно мега мощно любить вас в любом случае.